Почему Хэмингуэя звали папой и считали идеалом мужчины

Э. Хемингуэй. Фото: U.S. National Archives and Records Administration"
Лев американской литературы и его прайд из женщин и котов
В рубрике "Литгостиная" журналистка Анастасия Белоусова и писатель Алексей Курилко спорят о произведениях классической литературы. В этот раз мы поговорили о том, что книги папы Хэма — ликбез по поведению мужчин и мастер-класс по совершенствованию самого себя. "Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить. Но тех, кто не хочет ломаться, он убивает. Он убивает и самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. Если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки" Э. Хемингуэй — Алеша, смотри, какой парадокс. Даже те, кто не читал Хемингуэя, скажут вам: "Вау, это крутой мужик!". То есть авторитет у папы Хэма железобетонный. Как думаешь, почему? — Да потому, что Хемингуэй — это по-настоящему мужская литература! Сверх того — хорошая, добротная, настоящая Литература. Язык его прозы прост, ясен, лаконичен. Не только сам текст увлекателен, но всегда есть глубокий подтекст. Чаще всего в центре произведений или охота, или война, или борьба с противником, или, на крайний случай, классический вариант — борьба с самим собой. А это самый тяжелый вид борьбы — кстати, типичный случай Хемингуэя. А "Старик и море" — это вообще ликбез о том, как должен себя вести настоящий мужчина вне зависимости от положения, возраста, время и места действия. По этой книге можно проводить мастер-классы по самосовершенствованию. Я не шучу! При этом перед нами бесспорно великий шедевр мировой литературы. Журналист Анастасия Белоусова и писатель Алексей Курилко ОДИН В МОРЕ ВОИН — Когда в школе задавали читать "Старик и море", мы удивлялись: зачем надо было столько писать? — Да, в этом произведении Хемингуэй предельно внимателен к мелочам или вещам, которые, на первый взгляд, не имеют прямого отношения к главной и единственной сюжетной линии. Обычно он пишет кратко, а тут создает большое по объему произведение. Которое и по композиции, и по сути — лишь рассказ. Всего один герой — старик, и все события происходят в течение короткого времени. Всю историю можно пересказать за полминуты. Но автор посчитал нужным поведать все обстоятельно, подробно, легко удерживая наше внимание. Мог написать в пять раз короче? Нет! Потому что за эти сутки, пока старик был в море, благодаря его монологам перед нами вырисовывается вся жизнь простого, но незаурядного человека. Только такой просоленный жизнью человек мог 84 дня выходить в море, возвращаться ни с чем, но все равно продолжать выходить и дождаться невиданной рыбы! Старик не раз вспоминает мальчишку, который хоть в мелочах, но мог бы ему помочь. Сантьяго признает, что и вдвоем бы они с этой рыбиной не справились, а между тем продолжает упорно бороться со своим морским противником, которого он с каждым часом все больше уважает. Уважает настолько, что начинает говорить и с ней. — Это лишь подчеркивает его тотальное одиночество! — Но при этом он часто задумывается: много ли может один человек — совсем один? Немного. Но ведь он не один! — То есть как? Когда рыба потащила его лодку в открытое море, он был совершенно один. — Нет, Настя! Об этом неоднократно думает герой, а через его мысли к нам взывает автор: человеку нельзя быть одному. Тот, кто один, тот уже проиграл, тот уже заранее обречен, тот погиб! "Рыбы не так умны, как люди, которые их убивают. Но в них гораздо больше благородства" — Может, поэтому в Советском Союзе так пропагандировали именно эту вещь Эрнеста Хемингуэя? Мол, вот, он был один, а будь он в коллективе... — Да просто в минобразовании СССР ни черта не смыслили в литературе! Но об этом как-нибудь потом, а пока вспомни: трое суток борьбы, руки в кровь, силы на исходе. Старик-то один, но и рыба одна, верно? Старик один, хотя постоянно ведет диалог то с мальчиком-учеником, то с рыбой, то со всеми сразу. Ему невероятно тяжело, но старик, несмотря ни на что, не сдается и умудряется вонзить ей гарпун в брюхо, привязать огромное тело к борту и по ветру определить путь домой. Он одолел более сильного противника сам, в одиночку! Ибо каждый из нас, если приложит максимум усилий, способен превзойти самого себя. Человек, даже когда один (а может, именно потому, что один), подобен его сотворившему Богу — он всемогущ! Он — царь зверей и венец творения. Но насколько человек всесилен, настолько он и беспомощен. Он Человек: и велик, и ничтожен. — Это уже философия! — Вспомни историю: воюют одни, а награду почти всегда получают другие. — Нет, Сантьяго, как мог, защищал свой улов. — Но много ли он мог, если стар, слаб, изранен, утомлен, безоружен и одинок? Вот мы и подбираемся к истине! Что может один старик, когда со всех сторон, почуяв кровь, к его добыче устремился сплоченный коллектив товарищей... им же убитой Большой Рыбы? — Ты на что-то намекаешь? Не понимаю, зачем так усложнять совершенно простой рассказ? "Рыбаки помоложе говорят о море, как о сопернике, а порой — даже как о враге" — Стой! Он возвращается одновременно и победителем, и проигравшим. Да, это победа, и неважно, что не осталось ни куска мяса. Он победил, хотя плодами победы ему не воспользоваться, а значит, он проиграл, и череда неудачных дней продолжает свой счет. — Нет, Алексей, нет, нет, нет! Для Хемингуэя он победил, потому что выстоял. Он не сдался, он один сделал то, что другим не под силу даже в паре или втроем. — Сантьяго вновь доказал, что все еще лучший. Мальчишка верил в него не напрасно... — Да, мальчику советовали не связываться с ним, ведь тот уже слишком стар, ему вечно не везет, он уже не так хорош, как когда-то: и сети рваные, и паруса в заплатах, и лодка древняя. Да, мальчик выбрал себе в учителя самого неудачливого, несчастливого учителя. Почему? — Потому что они одной породы, Настя! Из породы крупных хищников... И настроены они на крупную добычу, на крупные победы. Жаль только, что, скорее всего, это последняя победа старика. Вспомни в конце рассказа его сон про льва. Скорее всего, сон — это смерть Сантьяго. Но его дело будет жить в мальчике, которого он воспитал настоящим мужчиной. Неудачи старика его огорчали, но не отпугивали. Он видел, что Сантьяго стойко переносит все тяготы и испытания и знает себе цену. "Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе" — это лучшие слова о настоящих мужчинах, которых с каждым годом все меньше и меньше. САМОУБИЙСТВО — Вот что я не могу принять у Хемингуэя, так это его самоубийства. Разве настоящие мужчины так поступают? Я считаю, что это не сила, а слабость. — В случае Хэма — это сила. Писатели — суицидники: в книге Чхартишвили (настоящая фамилия Бориса Акунина) "Писатель и самоубийство" подробно рассказывается, что самоубиение для писателей — это отвратительная, но норма. Чаще писателей себя убивали только поэты. — Леш, я не понимаю! У него были жена, дети, талант. Ладно: раскритиковали книгу — стань учителем, мастером, перейди на другой уровень. Зачем же выносить себе мозг дробовиком? — Настя! Ты вообще его не понимаешь. Это альфа-самец. Он доказывал: я — мужик, первый и лучший. Может, это от тех комплексов, которыми одарила его мать, одевая в платьице и показывая окружающим, что у нее девочки-близняшки. Хэм не собирался завершать жизнь, как отец, но все равно поступил так же. Представь себе человека, который потратил всю жизнь на создание образа сильного мужчины-победителя, который для него важнее всего. Хэм никогда не допустит проигрыша — такая у него установка. А тут ему за 60, силы не те, роман "За рекой, в тени деревьев" раскритикован. Сжав зубы, он пишет "Острова в океане" и "Праздник, который всегда с тобой". — Мастер создавал последний роман по блокнотам из чемодана, который потерял в одном из отелей Парижа в 1920-е годы, и лишь в 1956 году отыскал пропажу. По этой книге мы знаем, как писал Хэм, куда ходил, где обедал, с кем дружил. Это книга воспоминаний, через которую папа Хэм говорит нам: твоя прожитая жизнь, твоя молодость и твои воспоминания и есть праздник, который всегда с тобой. Праздник, который никто и никогда у тебя не отнимет. "Полночь в Париже". Таким писателя показал режиссер Вуди Аллен. ХОЛОДНАЯ ВОЙНА С МАМОЙ — Леш, а как ты относишься к теории, что воинственность Хемингуэя была не чем иным, как войной с матерью? Грейс мечтала о сцене, но не реализовала свой талант, за что расплачивались и ее муж, и дети. Она любила повторять Эрнесту, что его произведения отвратительны. Хотела сделать из него музыканта, но Эрнест стал журналистом. Ни одну из его жен мамочка не одобрила, так как они были ее противоположностью. — Поэтому, видимо, и счастлив с ними он не был. Ты же понимаешь, что его ненависть к матери — это латентная любовь, которая выражалась через агрессию. Потому в 17 лет он ушел из дома, потому воевал. Он очень любил отца, который научил его и охоте, и рыбалке, но не хотел жить под женским каблуком. И тем более не планировал застрелиться от безысходности, как его отец. — А как тебе мамина выходка: после смерти отца она прислала Эрнесту ружье, из которого тот застрелился, со словами: "Чтобы ты помнил, как жить нельзя!"? — Да, это был ее язык любви-ненависти. Заметь, когда мама умерла, у Хэма началась депрессия. Он замечает признаки старости, усталости, тоски... Он страдал манией преследования, и не без оснований. По этому поводу есть шутка: "Может, у меня и паранойя, но это не значит, что за мной не следят". ФБР действительно следило за писателем. Ведь он — личность крупного калибра периода холодной войны, дружил с Фиделем Кастро. — Не из этого ли ружья папы и застрелился писатель? — Нет, из своего. Оно было мощное, быстро заряжалось, било без осечек. У Хэма было очень мало времени — жена отлучилась буквально на две минуты. В доме было много огнестрельного оружия, его постоянно прятали, он не раз говорил о самоубийстве. Но он решил уйти именно так. По его мнению, настоящий мужчина должен умереть от пули. Желательно в бою... — А он подумал о том, каково будет жене увидеть все это? — Боюсь, Хэм об этом не думал. Он просто хотел уйти достойно и быстро. Со сцены жизни и из профессии надо уходить вовремя. Смотри: мир обожал Жерара Депардье, а теперь мы видим рыхлую тушу, которая все время пьет и позорит некогда сильный образ. Хэм такого не допустил бы. Он говорил: "Работа — лучшее лекарство от всех бед". Но работа не шла. А других лекарств Хемингуэй не признавал. ЦАРЬ ЭРНЕСТ И ЕГО КОТЫ — Настя, я вообще считаю Хемингуэя львом американской литературы. Он всегда хотел быть первым, чем бы ни занимался. Журналистикой? Он поедет в самую гущу событий и достанет самый горячий материал. Воевать — станет героем, писать — так лучше всех. Что ни роман — шедевр! У льва свои миссии: охранять территорию, оплодотворяя самок, которых должно быть как можно больше, и продолжать свой род. Вообще охотой занимаются самки. Но часто бывает так, что львицы поймали добычу, папы еще нет, а тут гиены — штук тридцать. Они подлые и достаточно сильные. Единственное существо, которого они боятся, — это лев. Если папа, он же царь, он же лев, вовремя не подоспеет, гиены легко могут отвоевать добычу львиц. Если царь подоспел, то порой одного его рыка достаточно, чтобы гиены кинулись врассыпную. Но! Старея, лев теряет силы, а значит, теряет все: самок, территорию, влияние... Хэм любил охоту, изучал повадки зверей. Он знал то, что я понял лишь совсем недавно, — на львиную долю всегда претендуют гиены. Да, Хэм всегда хотел быть львом — вероятно, это животное было для него тотемным. — Вообще у писателя в доме обитало целое племя котов. Такие себе мини-львы, потомки любимого Снежка с шестью коготками на одной из лапок. Благодаря им Хемингуэя и стали звать папой. Полсотни котят Снежка до сих пор живут в доме-музее писателя. Только им можно спать на его кровати, ходить по письменному столу, за которым были написаны "Старик и море". Благо таким же гулящим, как Снежок, Эрнест никогда не был. И прайд его многочисленным не назовешь — всего четыре жены. — Это официально. А сколько осталось за кадром? — Но у него не было гарема! Он расставался с одной и женился на другой. — И при этом был увлечен третьей. Конечно, в романах он об этом не писал, но именно так и было. Хотя да, была и одна любимая женщина. — Похоже, что он не мог писать без женщин и посвящал свои романы им. Так что женщины его вдохновляли! — Знаешь, Настя, я люблю Хемингуэя, но не будем его идеализировать. "Я знал многих женщин, но всегда оставался одиноким, бывая с ними, а это — худшее одиночество", — писал он. Думаю, "Старик и море" он написал о себе. Старик — это Хэм, море — литература, большая рыба — его талант, а чертовы акулы — критики. Это было духовное завещание Хэма, его предсмертное письмо в виде исповедальной притчи. Пора было подводить итоги. Хемингуэй, как и его герои, никогда поверженным не был. Он же написал однажды: "Человека можно уничтожить, но его нельзя победить!". — А мальчик, который смотрел на него с восхищением, тогда кто? — У мальчика нет имени: он — тот, кто продолжит дело его жизни, кто возьмет с него пример, кто стал его воспитанником. Хороший писатель невольно воспитывает своих читателей. Да, ученика у него не было — только в воображении. Хэм был тотально одинок. Хотя внешне все выглядело иначе. Был большой дом, в который по праздникам съезжались все жены, а с ними и его дети. Дом наполнялся детским смехом, приезжали звезды Голливуда... А Эрнест уходил на террасу. Все, что ему нужно было, — соломенная шляпа, четыре-пять коктейлей утром, восемь вечером, записная книжка с карандашом да океан. Снежок и его потомки. За обилие котов соседи называли Хэма папой БУЛЬВАРНОЕ ЧТИВО ОТ АЛЬ ТЫЧИНО: "Умел тянуть кота за зайца" У Алексея Курилко есть брат-близнец Леонид, которого в криминальном мире знают как Аль Тычино. Имеет: авторитет, три судимости и небольшой словарный запас, обожает читать и коротко пересказывать прочитанное. Читал ли ты Хемингуэя, братан? Тебе ведь больше тридцати? Ну вот, сиди и читай "Старик и море" и сопи в две дырочки! За рассказ "Старик и море" он получил Нобелевку. А эту премию кому попало и за что попало не давали. Вон, Горький с Толстым всю жизнь только и писали с утра до ночи — и фигушки! А Хэм то гулял, то пил, то воевал, то охотился, то на рыбалку уходил. Домой возвращался: ни рыбы, ни удочки, только синяк под глазом да бюстгальтер чей-то в кармане… Месяцами дома не был! Но как только его старуха хотела на него рот раскрывать, тот — шасть за стол да рассказ писать. Старуха на святое посягать не смела, потому как писаю… пишущего Хэма даже змеи не кусали. Уважали даже гадюки подколодные! За то и Нобелевка... "БРИФЛИ" ПО-НОВОМУ. "Старик и море" — это литературный памятник нашему упрямству, силе духа и умению не сдаваться. Да и написано легко. Ты по названию не суди, а то в карцер посажу! Это только кажется, что книжка про старикашку, который валяется на лестнице, а под ним уже целое море. Нет, брат: там простой, но мощный сюжет. И постоянное напряжение, как моя жизнь после свадьбы — ни минуты покоя. Короче — драйв, интригу и напряжение гарантирую. Лично я после прочтения всю ночь не спал! Для начала главное — одолеть хотя бы страниц пятнадцать. Дальше уже не оторвешься. Поверь! Сперва пахомотина, папаша Хэм просто спецом любил поначалу тянуть кота за зайца, там описания всякие, размышлюшки, соплижуйство, трали-вали. Ну что ты хочешь? Старику уже под 70, а счастья нет, прямо как в Советском Союзе. Еще страниц десять — ля-ля-ля, сорок дней нет улова, одна чешуя… Но потом начинается жесткое противостояние старика и очень большой рыбы… На тридцать второй странице появилась первая рыбешка. И ты понимаешь, старик — не лошарик, старик что-то знает. Хэм рулит. И вот, вдруг, началось: ему на крючок попала огромная рыбина — чудо-юдо-рыба-кит породы тигровой акулы-ниндзя… Вытянуть ее старик не может, сама она в лодку не лезет… Но и старик не сдается. И так почти три дня! Дед крепкий, как ослиный зад, и умный, однако его силы не те, что прежде… Он даже слепнет в какой-то момент. А потом теряет сознание, но борется, даже не приходя в себя! Рыба тащит старика в открытое море. Что с ним будет? Неизвестно, но ты не можешь оторваться. Шо значит — попался ты, братан, на крючок Хэма! Рыба тащит старика. Хэм тащит меня, весь мир тащится от Хэма. Супер! Что там дальше? А вот, наконец старику вернулось зрение. Рыба, обессиленная и полудохлая, лежит на воде. Но это не конец! Мать моя женщина, а папа — юрист! Никакого хеппи-энда, братец. Все плохо, жизнь — БОЛЬ, НО! Ты одухотворен и поражен подвигом старика Сантьяго, даже когда приплывают мелкие акулы и жрут добычу. Дед орет благим матом и три часа то багром, то гарпуном, то веслом, то ваще чуть ли не костылем лупит их, отгоняя, но все без толку. Они ж зверюги голодные, делиться не приучены. Съедают добычу старика и в кусты, словно их тут не проплывало. Старик наконец дома, бредет усталый, в кармане бюстгальтер, неизвестно откуда взятый… Прям как у Хэма! И тут ты понимаешь, что старик крут. Он-то цел остался, скелетик чуда-юда потом в музей можно сдать, бюстгальтер — бабке подарить при случае. Ком в горле, слезы в глазах, а на душе тепло… У Килиманджаро. Эрнест с своим ружьем — тем самым...