<span class="nones">Неоновый демон: </span> Фетиш - «Новости кино»

«Неоновый демон» ("Neon Demon"), 2016
Режиссёр: Николас Виндинг Рёфн
Авторы сценария: Николас Виндинг Рёфн, Мэри Лоус, Полли Стэнэм
Оператор: Наташа Брайер
Композитор: Клифф Мартинес
Продюсеры: Николас Виндинг Рёфн
В ролях: Эль Фэннинг, Карл Глусман, Джена Мелоун, Киану Ривз, Кристина Хендрикс и другие.

Рёфн переживает сейчас сложный период: всем всё доказав и получив место под солнцем, он теперь не знает, куда идти дальше. Уже «Только бог простит» был чистым баловством и капризом автора, который банально доводил некоторые темы своего творчества до крайности, для разнообразия переехав в экзотические азиатские декорации.

С «Демоном», с одной стороны, примерно то же самое: Рёфн продолжает двигаться в сторону бессюжетности и преобладания формы над содержанием. Но с другой — его эго и творческий кризис привели к тому, что он начал разговаривать со зрителем. А точнее, провоцировать его, дразниться, делать приятно и выпендриваться перед ним. Киносеанс постепенно превращается во флирт между режиссёром и зрителем, где под конец Рёфн торжественно сознаётся, что он больной фетишист, и тут либо уходи оскорблённым, либо признавайся, что тебе всё это тоже хотя бы немного, но нравится.

Большую часть фильма намеренно очень милая и светлая Эль Фэннинг лишь бродит между миром красивых обоев да дешёвых мотелей, знакомым по «Драйву», и стерильным, холодным, но таким стильным миром фэшн-индустрии. В первом ещё есть живые люди в лице парня-фотографа и даже менеджера мотеля, а во втором — нет, там только утончённые бессердечные существа и один неоновый демон в качестве солнца/бога/нирваны/прочее. Рёфн вытащил из культуры 80-х мистические треугольники и, пока иные используют их как стилистический приём в сериальных титрах, превратил в полупрозрачную метафору, которую можно трактовать по-разному. Как мистера Голда в «Револьвере».

То, что демон вынесен в название и является переломным моментом фильма, говорит о том, что, конечно, Рёфн рассказывает о чем-то более общем и универсальном, чем о людоедской природе фэшн-индустрии. По сути, он ненамеренно пересказывает миф об Икаре, и разве что тот не сгорает — его съедают вампиры.

Делать фильм ради одной простой идеи для Рёфна, само собой, нормально: «Вальгалла» — про падение Старого мира перед Новым, «Драйв» — про то, как Райан Гослинг стал a real human being. Но в них ещё было много другого и много свежего. Никто не рассказывал про викингов так, как Рёфн, и это вдохновляло. А «Драйв» как ничто другое помог подняться моде на ретровейв в поп-культуре, и особенно в игровой и музыкальной индустриях.

Но «Демон», как и «Бог простит», вряд ли сможет вдохновлять. Он довольно ленивый: Рёфн зачем-то игнорирует гест-саундтрек (как будто Nightcall или Oh My Love не принадлежит частичная заслуга в успехе «Драйва»), а композитору не позволяет писать ничего более эмоционального и динамичного, чем шепчуще-звенящий поток блёсток. Он ленив сценарно: второстепенные линии уходят в никуда, яркие персонажи бесследно исчезают из картины после одного-двух эпизодов, а в какой-то момент испаряется и сам сюжет.

Он ожидаемо красив, но вся новизна в нём начинается и заканчивается на эпатаже фестивальной публики и личном фетишизме автора. Рёфн в каком-то смысле снял двухчасовую версию своей же рекламы для «Хеннесcи», где в попытке заполнить пустоту превратился даже не в Гаспара Ноэ, а в Триера. Лесбийская некрофилия и потоки крови под луной — это безусловный кич на уровне ссущей на свадьбе Кирстен Данст, мастурбации после кастрации в «Антихристе» и прочих шуток датского тролля. Хорошо, что в отличие от Триера, у Рёфна ещё можно отличить стёб от искренности: человек всю карьеру действительно высматривает красоту в насилии, и две голые модели в неоновом свете под кровавым душем — это, несомненно, не на публику, а для себя.

Можно любить то же самое, что и Рёфн, понимать его страсть и его шутки, и как следствие любить «Демона», но вместо разговоров о фильме, как ни крути, всё равно получается разговор о режиссёре. Это позволяет автору создать вокруг себя миф и превратить себя в кумира, но уменьшает реальную ценность того, что он снимает.