Интервью с Владимиром Епифанцевым: "На выборы не хожу, как, впрочем, и в церковь" (фото)

44-летний Владимир Епифанцев. На съемках "Вечернего Киева" Зеленский подарил ему зеленого слоника — в честь легендарного фильма."
Эпатажный российский актер ("Я остаюсь", "Побег", "Generation П") рассказал о том, что снимается в сериалах только из-за денег, о том, почему любит ужасы и беспорядочные связи, и о том, как Зеленский чуть не сгорел на съемках
Имя: Владимир Епифанцев
Ро­дил­ся: 8 сентября 1971 года в Москве Отец Владимира был известным актером кино и театра. Однажды Георгий Семенович привел трехлетнего сына в родной МХАТ им. Чехова, который мальчик вскоре стал считать своим вторым домом. После школы Владимир поступил на актерский факультет Щукинского театрального училища, а после окончания обучался режиссуре в ГИТИСе. В 1997—1998 годах Епифанцев создал и вел телевизионную трэш-программу "Дрема". В 1998 году снялся в скандально известном фильме "Зеленый слоник", что стало его первым опытом в кинематографии. Самая яркая роль на сегодняшний момент — в фильме "Generation П" по роману Пелевина. Женат, есть двое сыновей — Гордей (11 лет) и Орфей (8). — Владимир, какая сцена в фильме "Восемь лучших свиданий" (премьера в кинотеатрах — 3 марта) была для вас самой сложной? — Однозначно — сцена пожара. По сценарию я играю пожарного, который выносит из горящего дома героя Зеленского и его собаку. Но дом настолько быстро разгорелся, что мы с Володей даже не успели дождаться команды: "Мотор!". Вся съемочная группа в панике разбежалась, а мы до последнего стояли в доме и ждали, что сейчас нас начнут снимать. Мне еще повезло, я был в спецодежде, а вот Володя получил серьезный ожог во время съемок этой сцены. Никто не знал, как может повести себя огонь. Это в Голливуде его научились делать холодным. У нас же подобных эффектов пока не используют, и все делают по-настоящему. В итоге я понял, что комедия может в себе хранить больше опасных эпизодов, чем боевик. Ведь в комедии никто не ждет опасности, поэтому дублеров могут и не брать. Вообще в кино всегда запоминаю самые экстремальные моменты. Я ведь снимаюсь и в боевиках и могу сказать, что иногда чья-та халатность в работе может стоить кому-то здоровья, а то и жизни. Мне действительно часто бывает не до смеха, поэтому включаю чрезмерную бдительность и инстинкт самосохранения. Всегда сто раз проверяю оружие, с которым снимаюсь, а так же то, как установлены на площадке все пиротехнические заряды. Иногда кажется, что от маленького взрыва ничего не случится, но, бывало, мои партнеры-актеры из-за таких сильно травмировались и даже лишались зрения. — В 1997 году вы создали музыкальный андеграундный проект "Дрема", где вашей соведущей была совсем юная Анфиса Чехова. А спустя годы она выражала вам благодарность за то, что именно вы придумали для нее образ секс-символа. — Такое мне Анфиса никогда не говорила, тем более что она всегда была в этом имидже и в этом состоянии. Она всегда излучала секс. К слову, Анфиса была одной из первых моих возлюбленных. Когда ей было 16 лет, я увидел ее возле ГИТИСа и моментально влюбился. Одно время даже пытался за ней ухаживать, но она отвергла мои чувства, а позже вернула все подарки. Не знаю, какими пунктиками она на тот момент была одержима, но спустя года три, когда мы встретились, она отнеслась ко мне с куда большим интересом. Я тогда пришел работать режиссером на телевизионный музыкальный канал, где она была корреспонденткой. И вот я придумал проект "Дрема", и именно Анфису в него назначили на роль ведущей. Сегодня мы с ней общаемся, но редко. У нее теперь совсем другая жизнь: семья, ребенок. Вообще многие мои друзья, которые в молодости чудили, пытались быть свободными в своих мыслях, поступках, сегодня уже задерганы и заморочены бытом и семьей. Похожи на умирающих овощей. Я часто наблюдаю такое и всячески противостою этому состоянию. Поэтому и поддерживаю в себе огонь молодости, стараюсь ощущать себя 16-летним бунтарем — в то время я носил длинные волосы, шипы и играл панк-рок на помойках. — Многие читатели знают вас по артхаусному фильму 1990-х "Зеленый слоник", где затрагиваются такие темы, как садизм, некрофилия, гомосексуальность. Сегодня согласились бы сняться в подобном проекте? — Я до сих пор поддерживаю отношения с режиссером этого фильма Светланой Басковой. Не так давно снялся в ее новой картине "За Маркса", который получил кучу призов по всему миру, а я даже был выдвинут на "ТЭФИ" в номинации "Лучшая мужская роль". Что касается "Зеленого слоника", то считаю, что сыграл там лучшую роль в карьере. Это неправда, что я со стыдом отношусь к этому фильму — наоборот, с гордостью вспоминаю те эпизоды. Не зря сегодняшняя молодежь выбрала для себя это кино символом собственного мятежа. Это фильм о настоящей правде, которая всегда скрывается от людей. Ключевой эпизод в нем — тарелка с фекалиями, которые предлагается откушать главному герою. По-моему, это отличный парафраз всего нашего сегодняшнего социума, того шлака, которым заполнены телевизионные сетки. Я знаю ребят, которые знают каждую реплику моего героя. И пусть лучше молодые люди пересматривают это кино — матерщинное, страшное, снятое на плохую пленку, чем участвуют в том гламуре, в котором нет ни слова правды. "Дрема". На съемках Владимир заигрывал с юной Анфисой Чеховой. — А вы бы хотели, чтобы ваши сыновья посмотрели этот фильм? — Мне кажется, они его уже видели. А почему нет? Я вообще не считаю, что детям нужно что-то запрещать. Это ложь, что их что-то портит. Детей, наоборот, портят запреты, жесткое воспитание, нравоучения, назидания тех, кто, как правило, никем не является. В нашем обществе именно так и происходит: человек учит, как правильно жить, а сам — далеко не пример этому. Это доминирующее свойство наших людей. — До тех пор, пока вас не пригласили на главную роль в фильме "Generation П", вы признавались, что не любите творчество Пелевина. — К его творчеству я всегда был равнодушен, как и к другой популярной литературе. Но я не отношусь негативно к этому роману. Он мне, в принципе, по барабану. — Вы говорили об этом режиссеру Виктору Гинзбургу перед съемками? — Нет, зачем было его расстраивать? Я, наоборот, даже больше был в материале, чем он сам. Честно говоря, он подошел к процессу съемок этого кино несколько неподготовленным. Я — актер профессиональный и привык работать в определенных рамках, которые он умудрился разрушить. Что касается моего образа, то он откровенно многое про*рал, но я никогда и не говорил, что это моя любимая роль. Просто знаю, как мог бы сыграть, но не сделал этого — по вине режиссера. — А если конкретно? — Съемки растянулись почти на пять лет, все время менялся сценарий, не было четкой позиции режиссера, о чем же, собственно, фильм. Мне кажется, им больше двигало желание приколоться, попасть в какую-то тусовку, чем сделать серьезный проект, который бы действительно выстрелил. "Generation П" — абсолютно несовременный фильм, в нем нет ничего бодрящего и нового, кроме нескольких матов от Шнурова. Но при этом считаю, что Гинзбург гениально прозорлив, не лишен вкуса, ведь он сам, как и герои его фильма, сумел "развести" стольких людей. Когда снимался фильм, со стороны власти было много запретов на разные темы — наркотиков, ислама, политики. Но Виктор сумел всеми ими пренебречь и таки снять картину. "Восемь лучших свиданий". Чуть не погиб во время съемок пожара. — Реакцию самого Пелевина на это кино вам известна? — С Пелевиным я никогда не встречался. Витя — один из немногих, кто общался с ним, но его реакцию на кино я не знаю. — В свое время вы снимали клипы для многих музыкантов, в том числе и для группы "Ляпис Трубецкой". Вы это делали по дружбе или исключительно ради заработка? — С Сережей Михалком я дружу очень давно, еще со времен проекта "Дрема". Он вместе с ребятами приносил свои первые клипы ко мне на передачу и говорил, что является моим фанатом. Я не мог сказать ему то же самое, потому что слушал немного другую музыку (смеется). Но когда ребята предложили снять им клип, я согласился с радостью, потому что люблю что-то новое, а тем более с нормальным бюджетом. Мы давно не виделись с Сережей, но мечтаю все-таки снять с ним фильм. Мне кажется, у него очень интересная фактура, он мог бы быть неплохим артистом. Если бы я снимал сатирический боевик, обязательно бы его позвал. Сейчас же снимаю независимое кино — за свои деньги, исключительно с друзьями. — Для фестивалей? — Думаю, да. Это раньше я снимал для себя, скажем так, в стол, и никто этого не видел. Но друзья уже стали на меня обижаться, поэтому надо что-то менять и заново их заинтересовывать. Если не деньгами, то участием в фестивалях. — В свое время вы играли в театре, антрепризах. Как сегодня обстоит дело в этом направлении? — Я редко играю в театре, почти всегда отказываюсь от антреприз — мне это не интересно. Свободное время стараюсь посвящать собственному творчеству и детям. Много фотографирую для себя, снимаю на камеру этюды, для этого приглашаю своих друзей или незнакомых актеров. Вот свой прошлый день рождения провел в режиме киносъемки, и мне это очень понравилось. "Generation П". Епифанцев остался недоволен ролью и режиссером. — Но ведь вас все равно можно увидеть в различных сериалах и боевиках. — Я бы не сказал, что часто снимаюсь в боевиках. Если смотреть на всю мою фильмографию из примерно 80 фильмов, то, думаю, только два-три из них — это качественные боевики, а остальные — хилые детективчики, где я вообще не понимаю, что там делаю. Я иногда даже полного сценария не читаю и не знаю, что будет в финале. Все эти ленты глупые, однобокие и неинтересные, зачастую с похожими сюжетами. — Так зачем вы тогда в них снимаетесь? — Я таким образом подрабатывааю. Как, например, музыканты, которые днем разносят еду в общепите, а вечером собирают в ночном клубе полные залы. Мне интереснее сниматься в комедиях, нежели в боевиках, но чаще предлагают все-таки серьезные фильмы. Когда что-то снимаю сам, то в моих лентах всегда присутствует ирония, даже если снимаю в своем любимом жанре ужаса. Очень люблю пугать зрителей, завораживать их, нагонять страх и кошмар. Хотя сам серьезно к этому не отношусь. Лично меня в кино ничем не напугаешь: еще с детства картины Босха и фильмы Хичкока вызывали у меня разве что интерес и хорошее настроение. Согласитесь, это же весело, когда птица ест человека? Только к одной сказке отношусь серьезно — "Русалочке". Страшная ж ситуация — девушке отрезали язык, а потом она ходила, истекающая кровью, и искала своего возлюбленного. Кошмар! — У вас с детства был интерес к ужасам? — Мне кажется, у любого нормального человека есть интерес к ним, просто с годами он всячески подавляется. Внутри каждого ребенка всегда лежит страх, который он может, позврослев, использовать в качестве творческого топлива. Абсолютно каждый человек способен к творчеству, просто из-за природного отсева на поверхности остаются только самые проворные, а остальные становятся частью стада. — С кем-то из популярных актеров дружите? — Я не дружу с актерами в принципе. Все мои близкие друзья — это художники, музыканты. Конечно, у меня есть знакомые артисты, с которыми могу обняться, над чем-то вместе посмеяться, но друзьями я их назвать не могу. Более уместное слово — соратники. Девушек среди них мало. В основном все девушки после 25-ти уходят в навязанную ими же тему семьи, быта, но после 35-ти их снова прорывает. И вот я жду 10 лет, пока они наиграются в семью и снова захотят на волю, сделать что-то бешеное. Вместе с женой и детьми. — А как ваша законная жена относится к этим знакомствам? — Я на это просто забил. Как и на все то, что называется "семья", "ревность", "верность". Творческому человеку все это не нужно. Может, она меня и ревнует, конечно, но мне все равно. За 10 лет нашего брака понял, что жизнь исключительно семьей ведет к творческому и физическому затуханию. Поэтому я вовремя встрепенулся и стал работать и жить, как до свадьбы. Но это не исключает нашего творческого союза — Анастасия участвует почти во всех моих работах. Но, кроме нее, я могу работать с другими девушками. Да, зачастую они обнажены в кадре, но жене с этим приходится мириться (улыбается). — У ваших сыновей достаточно редкие имена — Гордей и Орфей. Кто решил дать их? — Мы с женой просто выбирали самые красивые и остановились на этих. А если говорить о детях в принципе, то больше я их не планирую. Но если это случится, то будем, разумеется, рожать и воспитывать. Я уже даже имя для девочки придумал — Балда. Оно старорусское, незаслуженно оскорбленное. Это сегодня балда — синоним дурака. А изначально это было имя персонажа — хитрого, умного, жизнерадостного, который убил гадкого и мерзкого попа щелбаном. Ел он, кстати, очень правильную вещь — полбу (вид пшеничной каши. — Авт.). Это очень полезная еда, в Европе сейчас весьма распространенная. Я тоже ем исключительно полбу, а не пщеницу. Также давно не ем мяса, молочных продуктов, алкоголь почти не употребляю. И вы знаете, после этого стал моложе лет на 10. Кроме того, перестал в принципе болеть и пользоваться таблетками. — И какой же допинг остался? — Я люблю спонтанные свидания, на которых человек не стесняется и выходит за рамки своей обыденности. Я не скажу, что занимаюсь беспорядочным сексом — скорее просто о нем грежу, чем практикую. А думаю я об этом действительно часто. Секс и творчество — вот мой допинг. Во время секса сразу включается воображение, какие-то вещи можно видеть насквозь. Уходит нервозность, предрассудки, желание всех обвинять. Вообще единственная причина, почему происходят войны, — это отсутствие секса. Заметьте, в большинстве религий тема секса табуирована. Поэтому считаю так: чем больше секса, тем меньше войн и тем меньше возможностей власть имущих зарабатывать на них деньги. Союз религии и власти работает над тем, чтобы контролировать сексуальную энергию людей и направлять ее в войну. После этого ребята берут автоматы и стреляют в своих же братьев, порой не осознавая даже, зачем они это делают. Я сейчас говорю о тех, кто начинает конфликт, а не о тех, кто просто защищается. Два инструмента, которыми управляют стадом, это политика и религия. Поэтому на выборы я не хожу, как, впрочем, и в церковь. — Что думаете о войне, которая сейчас идет между вашей и моей родиной? — Мне кажется, война никогда не прекращается и идет всегда, просто ее очаги перемещаются в разные полушария и страны. Война — это бизнес. Мы не знаем, кто в действительно руководит нашими стадами. Это мировой синдикат властвующих, которым совершенно наплевать на человеческие жизни и судьбы. Война — как раковая болезнь: она непредсказуема и ее очень сложно вылечить. Смерть людей — это неотвратимое условие жизни. Мы обращаем внимание, когда гибнут наши соотечественники, но совершенно забываем и не интересуемся, сколько людей гибнет в той же Африке. Нам, в принципе, на это почти всегда наплевать. Африка уже давно стала полигоном для тренировок тех, кто сегодня выбрал Украину для тех же целей. Безусловно, я противник войны, и сам бы никогда не пошел в армию или воевать. Хотя, конечно, не знаю, какие разыгрываются инстинкты, когда нужно защищать свою семью.