Анну Ардову едва не арестовали из-за макарон - «Новости»

Падчерица «Арамиса» Игоря Старыгина, племянница Алексея Баталова – Анна Ардова поступила в ГИТИС лишь с пятой попытки, в 1991 году она стала студенткой мастерской режиссера Андрея Гончарова.

«Стипендии в 40 рублей не хватало, поэтому после занятий мы подрабатывали, – поделился со «СтарХитом» актер Дмитрий Прокофьев. – Аня, несмотря на звездных родственников, бралась за любое дело – еще до вуза она была гардеробщицей в театре, потом продавщицей в буфете гостиницы «Золотой Колос». А во время учебы вместе с моей женой Ксюшей мыли подъезды, подметали улицы. Благодаря этому жэк обеспечил жилплощадью – нам выдали соседние комнаты в муниципальной квартире в Суворовском переулке. Мы с мужем Ардовой, Даниилом Спиваковским, подрабатывали сторожами в нашем вузе.

Все вместе получали еще примерно по 45 рублей на семью. Жили скромно, тогда в дефиците были сахар, соль, даже хлеб нужно было «отлавливать», потому что в булочную его привозили мало. Девчонки работали до пяти вечера и сразу бежали в нашу Суворовскую стекляшку, покупали продукты на обе семьи. Умудрялись урвать самое необходимое – яйца, масло, молоко, тушенку. А если получалось купить макароны и сыр, то мы обязательно устраивали праздничный ужин. Например, весной 1992 года брали кастрюлю макарон с сыром и шли смотреть кино в ГИТИС. У нас с Даней были ключи от специально оборудованной аудитории – в ней стоял видеомагнитофон, и студентам в рамках учебной программы показывали фильмы. Естественно, ходить туда можно было только во время лекций. Если поймают во внеурочное время – ждет выговор, арест на 15 суток и потом отчисление. Так что мы все делали на свой страх и риск. В назначенное время мы открывали женам боковую дверь корпуса, они с укутанной в полотенца кастрюлей и тарелками пробирались внутрь. Мы встречали их в холле и провожали до аудитории. Там рассаживались, ели и смотрели фильмы.

Нам везло: проделывали этот фокус 3–4 раза в месяц, и нас никто не поймал. Мы расслабились и начали приходить туда, как к себе домой. Однажды, раздобыв запрещенный фильм о захвате телецентра в Риге, даже пригласили однокурсников.

Как-то вечером Анюта то ли кастрюлю плохо замотала, то ли сыр пахучий попался. Но стоило Ардовой оказаться в корпусе, как за ней появился комендант. Михалыч «проводил» ее до аудитории и зашел следом. Мы опешили, когда он строго скомандовал: «Всем оставаться на своих местах, пока я буду вызывать милицию и вашего куратора – Гончарова». Анька побледнела, ведь в ГИТИС поступила с таким трудом. А быть отчисленной за то, что фильмы по ночам смотрела – это позор для всей семьи!

Начали Михалыча упрашивать, мол, прости, черт попутал, хотели кино посмотреть, не сдавай, больше не будем. Он был мужик хороший, но с принципами, и уговоры на него не действовали. Оказалось, что давно почувствовал неладное и следил – хотел поймать с поличным нарушителей общественного порядка. Тут мы заметили – Михалыч косится на кастрюлю. Аккуратно поинтересовался, что там, Ардова ответила – ничего криминального, просто макароны с сыром. А комендант как заорет: «Вы мне тут что, еще и буфет развели?! Есть удумали в аудитории, где техника дорогущая стоит! Совсем страх потеряли!»

Анька умела найти подход к мужчинам, начала извиняться, а потом выпалила: «Юрий Михайлович, не сочтите за дерзость, но, может, присоединитесь, пока горячее?» Комендант в осадок выпал от такого заявления. Но в считаные секунды поменялся в лице. «Ладно, молодежь, раз ничего криминального не делали, только фильм смотреть собирались, милиция и подождать может, а вот ужин и впрямь остынет. Ардова, что встала, давай накладывай!»

У нас камень с души упал, мы Михалычу самую большую порцию положили. Включили «Последнее танго в Париже». После комендант нас отпустил, но пообещал в следующий раз сдать со всеми потрохами и кастрюлями.